Завершаем обзор официальных музыкальных альбомов к книгам не менее громкими именами из мира литературы и музыки! В 2011 году в газете New York Times вышла статья Джули Босман об американском стартапе Booktrack планирующем внедрить технологию музыкального сопровождения в ридеры электронных книг.
Поговорим о реалистичности фантастики, фэнтези… и, вообще, о реалистичности в кино и книгах Я уже не раз и не два прохаживался по тому, как сценаристы (практически сто процентов) и писатели (нередко) представляют себе реальную жизнь. Странно представляют.
— Боливар, эти гады запустили генитальный усилитель, поэтому в ближайшие 24 часа все мужчины превратятся в женщин и мир перестанет быть прежним. — Успокойся! Пока есть Боливар, есть надежда. Где мой бластер? — Торчит из пасти того придурка, который назвал тебя татарским цыпленком.
Хочет ли читатель оптимистической трагедии? Интересен ли ему герой-попаданец, который «реалистично» живет в другом мире? Поговорим об этом. Недавно взялся слушать новую книгу одного известного, признанного автора. Фамилию называть не буду – это неважно. Я говорю не об авторе (а он очень хороший автор, и я его очень уважаю), а о тенденции.
Взошло малиновое солнце Фортунаса. Очень хорошо зашло. Так хорошо, что возмутило Егора Шапкапца. «Зачем, какого буя? И так, блин, тошно на душе». Конечно же, Егор матерился по делу.
Чудесное лето догорало в славном Волшебном лесу. Все обитатели наслаждались прекрасной погодой и обильными дарами природы. Правда, было и одно исключение.
Макар Свинцов, полупрофессиональный альпинист, даже малых звёзд с большого неба никогда не хватал, однако жило в нём такое нечеловеческое упорство – вот только стой и держись, если, конечно, есть за что. Вот и сегодня Макар вскарабкался на Янтарный перст. И минут двадцать, пытаясь отдышаться, тихо лежал сей любитель сложных восхождений на завоёванной вершине.
Когда немолодого уже Кузьму Розгина, специалиста по внеземным цивилизациям, отправляли в длиннющую командировку на одну, недавно открытую, экзопланетку он не особо сопротивлялся. - Товарищи-господа теоретики, скажу, как на духу, я спинным мозгом чувствую, что никакого толку из грандиозной и затратной экспедиции не получится. Не верю я, что там есть некто вменяемый. Не верю. Станиславский меня бы сейчас поддержал.
За удачей порой гоняются годами, а иные цивилизации – веками. А вот некоторым везет, чуть ли не с пятого раза. Вольному оценщику галактического кадастра Ирине Фирштейн капризная фортуна улыбнулась мило и призывно.
Зелёный шарик уверенно катился по давно освоенному периметру своей обширной вотчины. И вдруг увидел голубой кубик. Прямо вот посреди родного зелёного круга. Ну, так показал ему спектральный визуализатор... Вся система Гринбол-Болла аврально противилась этому, однако голубой объект не исчезал с дисплея. Шар перезагрузился, обновил все нужные и не очень драйверы.
Милые подружки – платиновая блондинка и брюнетка – весело щебеча, впорхнули в смарт-лифт. - Нам-то на какой? – спросила блондинка, нацелившись на панель управления. - На двадцать первый, нижний! Створки лифта сразу закрылись, сработало вербальное управление, и подруги мягко полетели вниз, на этаж салона «Ретромагия».
Молодой Платон томно сидел под сенью роскошного платана. Именно такой был единственным в Чудесном лесу. Поэтому здесь часто собирались острые умы малой Вселенной и её окрестностей. Хорошо размышлялось-думалось Платону, однако по чистой случайности его нирвану вдруг нарушил юный изобретатель Билл Гей на гироскутере. Буковые колёса красиво резали траву на пути новатора-выскочки. Платону это не понравилось:
Планета Гипердонна, что на самом отшибе метрополии, давно влекла Аду Мартинес. По меркам Центра развития и колонизации, далёкий шарик был вполне затрапезным. Особых ресурсов на планете до сих пор не обнаружено.
Над славным Азовским морем хмуро ходят лохматые тучи. Вражеская угроза так и витает над мирным побережьем в октябре 2017 года. Катерок береговой охраны патрулирует родную акваторию.
Когда Брэдли Швыдкин, репортер городской газетёнки «На всех парах!», прибыл на место происшествия, оно стихийно переросло в хорошо организованный увеселительный митинг. Перед собравшимися ротозеями вещал элегантный лидер местных хиппитов, по совместительству Председатель артели «Напрасный труд Лиллипуттина» Захарий Гиппифеоз:
Дежурство Яноша Турова началось с мерзкого происшествия. Ещё до полуночи на пульт охраны поступили сигналы о вторжении в одно из помещений панзоорумского Музея Сатаны. Все алармы взвыли, словно иерихонские трубы.
Настоящее Прошлое начинается в Будущем... - Срань господня! Это же гигантский аномалокарис! - простодушно восхитился Адам Шильдрот, галактический палеонтолог-любитель. - Чтоб мне сдохнуть на этом самом месте, если это не останки креветки-монстра...
За что мы любим фантастику и фэнтези? Что нам в них нравится, и что хотел бы видеть в книге читатель? Как завоевать его внимание? Попробуем разобраться. Вообще, это главная задача писателя – угадать, и написать такой сюжет, который понравится большинству читателей. Именно большинству – не всем, потому что всем милым не будешь. Как говорится, «я не червонец, чтобы всем нравиться!»
1 Мрачный мегаполис подавлял угрюмостью. А некоторым и вовсе казался зловещим в долгие ночные часы. Но это было первое и весьма обманчивое впечатление. Обычно так реагировали случайные туристы, которых впервые в жизни занесло в Мегамоскву. С давних пор мало кто из людей постоянно жил в Славфедерации, да и вообще на старушке Земле. Поэтому сегодня и в Мегамоскве реального человека днём с огнем не найдёшь.
Обескураженный Рорри бился в припадке ненависти к великим учёным современности. "Что за ересь? – возмущался подопытный кролик. – Обещали вечный кайф, а я получил бесконечную ломку". Жутко болела голова, ведь минуту назад она каталась по ковровому покрытию, обильно забрызгивая почти натуральный ворс импровизированного ринга.
Закат всегда украшали багровые перистые облака. Этим обычно и любовались, сидя на открытой веранде, многочисленные обитатели пансионата «Мир согласия и дружбы».
И что взбрело в голову Видару, молодому космолётчику, в трепетный сочельник вдруг сподобиться на крайне мерзкий поступок, до сих пор не пойму. И, ясное дело, мучительно задаюсь этими вопросами по сей час.
